Начнём издалека. Мои родственники ещё до революции каким-то образом обосновались проводить лето, ну, скажем, быть „на даче“, как у нас говорилось, в маленькой деревушке Березнево, что недалеко от станции Елизаветино. В сущности, рядом с Ленинградом.

В этой деревушке очень много лет я провёл, начиная с раннего детства. Чтобы это было чуть понятнее - родился я в тысяча девятьсот двадцать первом году. Так вот и мы, дети, сдружились с детьми хозяев, нашими сверстниками тех лет.

В те самые далёкие годы мы любили по вечерам или в дождливые дни забираться куда-нибудь на сеновал и рассказывать друг другу всякие были и небылицы, бывало, что и жутковатого оттенка. И вот среди них вдруг прозвучало - ох, как давно это было! - история о каких-то якобы древних захоронениях вблизи деревни Яскелево в двух-трёх километрах от Березнево. Эйнар Саволайнен, мой друг, уверял, что это группа небольших холмов в лесу и что, якобы, когда-то кто-то пытался что-то раскапывать там, но из этой затеи ничего не вышло. Подробностей этих рассказов я, конечно, не помню. Не исключено, что всё это могло быть приукрашено и долей мистики.

Так или иначе, случилось так, что в этой стороне леса мы, мальчуганы, не бывали и могильников тех я никогда не видел.

Шли годы. Мы подрастали - я и мой брат Бруно. Иногда в разговорах вспоминались древние могилы. Но приятель мой Эйнар в те годы уже работал где-то, я заканчивал школу и наше любопытство и интерес к курганам в лесу ничем больше не возбуждались.

Летом тысяча девятьсот тридцать восьмого года вдруг как-то произошло, что Эйнар нашёл время и желание проводить нас к захоронениям. Мы собрались в путь и вскоре до них добрались.

На сравнительно небольшом участке леса - настоящего, немолодого уже - мы обнаружили группу небольших холмов-курганов высотою, я думаю, не более полутора-двух метров.

Правда, один курган повыше стоял несколько обособленно в стороне. Было тут что-то вроде не то лужайки, не то небольшого поля. Любопытно, что в этом месте росло много кустов орешника-фундука, хотя он встречается и в других частях леса. Здесь почему-то его было больше и, наверное, это было совершенно случайно.

Мы не сосчитали тогда эти курганы. Может быть, их было штук десяток, может, больше. На их склонах, иногда почти у вершины, росли довольно крупные старые ели.

Естественно, учитывая наш тогдашний возраст, можно понять, что у нас зародилась мысль попробовать раскопать один из могильников. Стали их обследовать. На вершине каждого холма, на который мы взбирались, мы обнаруживали старые следы раскопок - слабую лунку-углубление, засыпанную хворостом и старой листвой.

Наконец, мы облюбовали курганчик пониже, сравнительно „голый“, мало заросший деревьями. И решили взяться за него.

На другой день мы притащили из деревни лопату и вместо лома - старую тележную ось. Мы были вдвоём с братом и вдвоём принялись копать, долбить осью тяжёлую глину.

А в лунке сверху под слоем на полштыка лопаты, может быть, мы сразу же натолкнулись на огромный валун. И тут же поняли, почему были брошены предыдущие раскопки - могилы были защищены сверху громадными валунами, которыми богата здешняя местность. Могильщики прошлого оберегали свои захоронения.

Покумекали мы, покумекали и решили камень обкопать, чтобы почувствовать его размеры. Окопали - почувствовали! Не по нашим силам. Что делать? Выдумали окопать камень до самого подножья, потом подкопать ямку сверху на холме и камень скатить вниз.

Идея, может, была и прекрасная, но нам ни сил, ни времени, ни выдержки не хватило - скоро начиналась школа, каникулы кончались. Так ничего мы и не раскопали...

Потом началась война. Брат мой погиб в блокаду, сам я был сослан в Сибирь.

А где-то в конце пятидесятых годов один из моих племянников, мальчуган примерно нашего тогдашнего возраста, вспомнил о моих рассказах про курганы, приезжая с матерью в Елизаветино. Он просил меня объяснить в письме, как можно было бы эти курганы найти. Но за тысячи километров по памяти я описать в письме их местонахождение не смог. Вопрос остался открытым, но само воспоминание о них меня распалило. Мне самому захотелось их найти. Ведь память о них практически умерла. В деревне Березнево осталось очень немного довоенных жителей, и вряд ли кто-нибудь из них знал что-нибудь про эти могильники. А Яскелево вообще перестало существовать. Может, эти захоронения представляли интерес для науки? Откуда я знаю!

Курганы снова были забыты на долгие годы. А потом мне пришлось снова вернуться в Ленинград. И мне захотелось разыскать старое захоронение возле Яскелево.

И оказалось, что это довольно сложно. Во-первых, прошло довольно много лет, леса заросли, во-вторых, практически исчезли старые лесные дороги, которыми пользовались до войны местные крестьяне, а в-третьих, не стало и самой маленькой финской деревушки Яскелево, а с ней и людей, которые могли бы что-то вспомнить об этих лесных курганах. Леса стали почти таёжными, плохо проходимыми, так что все ориентиры из детских времён уже не существовали.

Дважды я пытался разыскать лесные курганы, в семидесятых или восьмидесятых годах, но мне этого не удалось сделать. Старый мой друг детства Эйнар работал в совхозе, а потом заболел - чуть ходил то с палочкой, то на костылях, так что помочь мне тоже практически не мог. И помощи ни от кого я больше ждать не мог - старики поумирали.

А вот в августе месяце тысяча девятьсот восемьдесят шестого года я предпринял ещё одну попытку - и она увенчалась успехом! Могильники я снова нашёл! И понятно дело, дорогу к ним теперь хорошо запомнил. Это было теперь что-то вроде спортивного интереса - и я подумал вдруг: а знает ли кто-нибудь в учёном мире о них? Интересно ли это кому-нибудь? Поскольку в лесах мне попадались нередко остатки всяких сооружений - землянок и окопов времён войны, я подумал, что в будущем и древние курганы могут быть отнесены к армейским сооружениям последней войны.

И я решил о них сообщить в Институт Археологии и Этнографии при Кунсткамере. Его директором в то время был профессор Рудольф Фердинандович Итс, несколько интереснейших книг по археологии которого я прочёл и даже имел. Довольно скоро дома раздался телефонный звонок, и молодой девичий голос сообщил мне об этом моём письме. Это была аспирантка Института, которой директор передал моё письмо. Она решила воспользоваться моим предложением показать курганы и проявила большой интерес к существу письма.

Оказалось, что предположение моё об их исторической ценности оправдалось. Эта девушка специализировалась именно на захоронениях двенадцатого-тринадцатого веков, которые до сих пор сохранились на территории Ленинградской области. Яскелевские курганы в старых архивах Института фигурировали, до революции их действительно пытался раскопать какой-то археолог-любитель - это науке известно. Возможно, науке известны и какие-то экспонаты, которые ему удалось раскопать. Но место расположения этих могильников в настоящее время было утеряно. Моё сообщение было воспринято как очень важное. Я как бы открыл заново утерянные могильники.

Мы договорились о дне и месте встречи и поехали вместе в Елизаветино. Это было уже в ноябре поздней осенью. Молодая аспирантка оказалась очень разговорчивой и интересной собеседницей. Между прочим, она сказала, что такие любители раскопок, „археологи“ без специальных знаний и опыта, как первораскопщик этих курганов, в общем-то наносят большой вред науке, а не пользу, как воображают.

Мы благополучно и быстро нашли в лесу место захоронения. Здесь после войны возле деревни работал песчаный карьер. Этот карьер практически подступил к самому краю места древних захоронений, так что может быть часть из них была уже вскрыта. Моя попутчица набросала небольшую схемку и даже привязала её с помощью компаса к старой триангуляционной геодезической вышке, которую было видно с опушки леса. Потом она мне сказала, что сюда пришлёт специальную группу, которая сделает детальную съёмку, после чего захоронения будут официально поставлены на государственный учёт и переданы на временное хранение как бы местным властям. Никаких раскопок и работ, которые повредили бы эти захоронениям, без разрешения Академии Наук проводить не разрешалось.

Вот так через многие годы и закончился рассказ, услышанный мною когда-то в раннем детстве на сеновале нашего хозяина в Березнево.

Комментарии:

Опубликовано писателем и критиком Герольдом Бельгером в литературно-художественном и общественно-политическом альманахе „Феникс“, Алма-Ата - Москва, № 30, 2000 г.