16 октября 1941 года

Не поймёшь - не дождь, не снег, не град.

Это наша, прибалтийская природа,

Это наш осенний Ленинград.

Затянуло небо серой ватой.

В облако Исаакий спрятал купол.

Опустился сумрак сероватый.

Только метроном размерно тукал...

Вышка наша - ровная площадка.

Даже крыши нет над головою.

Позже подвели навес дощатый.

Будку только в декабрю построят...

Сыро, серо - хмарь стоит такая -

Вряд ли прилетят! Сегодня тихо будет.

Мой тулуп намокшим снегом заметает.

Штаб молчит. Надолго ли забудет?..

Так и знал! Напрасно ждал покоя!

Снова нудная сирена загудела...

Правда, не впервой для нас такое -

Будут нас бомбить вслепую,

без прицела.

Километров, может быть, за семь -

Нашим не достать аэростатам.

Это значит - наобум совсем.

Лишь бы сбросить - всё равно,

куда там...

Подо мной зенитчики - мои друзья,

Хоть друг друга никогда и не видали.

По разрывам в небе чётко вижу я,

Как они врага сопровождали.

Тах-тах-тах! - торопятся  зенитки.

Фейерверк такой два дня уж не был.

Выстрелов цветные бисерные нитки

Прошивают облака и небо.

Просто заградительный - бывает так -

Ничего не видно - низко тучи...

Вот и мне звонок - на связи штаб:

- Как дела? - Куда уж лучше!..

Слышу вой... Бросаю с плеч тулуп.

В сердце кто-то ввинчивает штопор...

Кровь нахлынула... Как бормашинкой в зуб!

Кто ж потом мне сердце будет штопать?..

Если б слышали вы бомбы вой!..

Господи!.. Сперва казалось - крышка!..

Зарево взметнулось за Невой,

Задрожала в лихорадке вышка...

Телефон настырно зазвенел.

Штаб на проводе: - Куда попало?..

Свист опять!.. Теперь надолго хватит дел...

Бомб разрывы у Финляндского вокзала.

Зажигалками заброшен Голодай...

Петроградская зажглась в электросварке...

Только началось!.. Конца не ожидай -

Знаем мы, как эти схватки жарки!..

Там, у Петропавловки, напротив, за рекой,

Помнят старики - Сад Госнардома.

Сорок лет назад мальчишка б вам любой

Показал аттракцион нам всем знакомый:

Горы грандиозные из леса и в бетоне, -

Те, американские, которых нет теперь.

Слышал я тогда: ревёт гора и стонет,

Как затравленный в огне могучий зверь.

Тот пожар нельзя себе представить -

Пламени язык достал до облаков!

Шпиль с поникшим ангелом вот-вот

расплавит,

Ангел крыльев всё не мог расправить,

Сбросить всё не мог креста оков...

Факелом гигантским зарево пылало.

Люди-муравьи, фонтаны струй воды...

Кончилась бомбёжка. На Неве, на Малой,

Огненные волны - варварства горящие

следы...

Долго их носил на измождённом теле

Наш многострадальный Ленинград...

А следы у них везде горели!

А следы у них всегда горят!

Их не замести! Не смыть в веках позор!

Слёзы крокодиловы по прошлому не нам!

Он сегодня - здесь! - горящий Сальвадор!

Он вчера - пылающий Вьетнам!

1981