18 августа 1991 года в составе делегации членов немецкого общества „Возрождение“ города Ленинграда по приглашению одного из католических монастырей он приехал в Германию.
    На следующий день многочисленные средства массовой информации BRD на все лады комментировали московский путч, мир ошеломляли тогда тревожные сообщения о событиях в России, ранее непредсказуемой, весьма плодовитой на разного рода идеи переустройства общественного порядка. Календарь беспристрастно фиксировал дату – 19 августа 1991 года – одну из многих в нескончаемой веренице дней, которой, однако, волею судеб суждено было стать точкой отсчёта не только в новейшей истории некогда единого и нерушимого до некоторого времени СССР, но и его – Роберта Лейнонена – личной судьбе.
    В тот день никто не брал на себя смелость прогнозировать события, и Роберт, ранее переживший на просторах Родины блокаду Ленинграда, волны национализма, вызванную ими ссылку, а позже и травлю со стороны служб государственной безопасности из-за нерядового участия в общественном движении по восстановлению республики Немцев Поволжья, принимает решение о невозвращении в Ленинград и обращается к немецким властям с просьбой о предоставлении ему политического убежища.
    С этого момента, как пишет в своих воспоминаниях сам Роберт, и началось его собственное „возрождение“. Когда он был ещё мальчуганом – а в семье дома с детьми говорили только по-немецки – вдоволь наслушался рассказов о далёком прошлом предков. Позже долго пытался вспомнить хоть какое-нибудь географическое название, которое позволило бы более точно определить место жительства на их былой Родине. Но кроме слова Лауша вспомнить ничего не удавалось.

Восторгу не было предела, когда в одном из „Путеводителей по ГДР“ Роберт всё же обнаружил искомое. Не подвела детская память! Есть такая Лауша! С трепетом были прочитаны первые скупые данные, сообщавшиеся в „Путеводителе“, издании 1975 года: „Лауша – центр Тюрингского производства ёлочных украшений. Здесь Людвиг Мюллер-Ури создал искусственный человеческий глаз, который сегодня серийно производится на государственном предприятии „Стекло Лауша“. Туристам рекомендуется посетить музей стекольного искусства“.

В Лауше и обосновался Роберт на жительство после того, как им было принято решение связать свою последующую жизнь с Германией. Ещё в России бережно, по крупицам собирал он скудные сведения о своей родословной, которые позже составили уникальную в своём роде книгу, не изданный пока двухтомник воспоминаний „Жизнь на полустанке“, являющийся свидетельством эпохи не только и не столько частной жизни отдельного рода, но и документом, правдиво и всесторонне отражающим трагичную, богатую событиями жизнь страны, ставшей на достаточно продолжительный исторический период второй Родиной Лейноненов. В Германии писатель продолжил эту кропотливую работу, которая позволила собрать самые точные сведения об истории семьи.

В главе „Стеклодувы из Тюрингских лесов“ читаем: „Кто из ленинградцев не знает сфинксов на Неве возле Академии художеств? У причала установил их в 1832 году архитектор Константин Тон. Именно в этом году в город святого Петра приехали мои предки. И не из Египта занесло их сюда, а из Германии – хотя ведь тогда и Германии ещё как таковой не было. И являлись они не сфинксами, а просто-напросто стеклодувами-ремесленниками. Россия в те времена славилась потрясающей красоты расписными шкатулками, матрёшками, глиняными игрушками, и в то же время в деревнях Тюрингского леса жители занимались стекольным промыслом: выдували красивые пёстрые шарики, мастерили великолепные ёлочные украшения и другие удивительные штучки из стекла“.

Сам Роберт Адольфович Лейнонен родился 1 августа 1921 года в Петрограде. В 1939 году был зачислен на один из факультетов Ленинградского государственного университета. Участник советско-финской, а позже (до февраля 1941 года) и Второй мировой войн. Чудом выжил в блокадные дни, потеряв почти всех родных и близких.

„Отец умер на улице. Труп соседи занесли в нашу комнату, в которой к тому времени уже никто не жил - при очередной бомбёжке разбило стёкла. Там труп отца пролежал с полмесяца, пока его не забрали... Повестка о выселении из Ленинграда пришла уже после его смерти. Такие же повестки получили труп моей матери Элеоноры Робертовны, урождённой Форстман, и труп брата Бруно, которому не успело исполниться и восемнадцати лет. Это был случай особый: посмертно репрессированные“.

Позже эти трагические события вылились на бумагу пронзительными строками – поэтическими свидетельствами одного из участников – циклом стихотворений о блокаде Ленинграда, который на сегодня широко известен. Есть в нём и такие строки:

Труп скрюченный отца,

лежащий под столом

В замёрзшей комнате

                 с растерзанным окном.

Повестка на столе - скупой листок:

„Оставить город...“ -

и проставлен срок.

Предельно ясно, коротко и чинно  -

Он - Лейнонен Адольф,

                        сын Акселя - был финном.

Отец уже ушёл, он на другом вокзале!

Повестка ни к чему –

                 вы с нею опоздали...

Спи, папа, - не читай бумажку эту!

Я принял от тебя

                 наследства эстафету...

Из Ленинграда Роберт попадает прямиком в Алтайский край, откуда в декабре 1942 года его депортируют в трудармию, в шахтёрский город Копейск Челябинской области, где до 1950 года он работает в Спецконторе по тушению подземных пожаров.  С 1950 по 1981 годы на машиностроительном заводе имени Кирова в городе Копейске (завод выпускал горнодобывающие машины). Роберт занимается переводами технической документации на немецкий язык. Начав на заводе трудовую деятельность в должности нормировщика, он в 1981 году уходит на пенсию уже будучи начальником одного из отделов. Недаром говорят, что по-настоящему талантливый человек талантлив во всём. Куда бы не забрасывала Лейнонена судьба, везде его незаурядные способности находили применение. Параллельно с работой в 1959 году он с отличием заканчивает Копейский Горный техникум. Его дипломный проект удостаивается серебряной медали ВДНХ (Выставки Достижений Народного Хозяйства).

Но и здесь Лейнонен остаётся ленинградцем до мозга костей. Память детства, прошедшего под знаком искусства, музыки и литературы, направляет стопы Роберта в направлении совершенствования и укрепления собственной духовности. И наряду с производственными успехами Роберт непрерывно занимается литературным самообразованием, а в 1970 году заочно заканчивает и филологический факультет (немецкое отделение) Башкирского университета в Уфе. В своих воспоминаниях он говорит о неоценимой роли, которую сыграли в его жизни родственницы по немецкой материнской линии: „Случилось так, что рос я не в семье родителей, а у тётушек. Мне ещё не было и восьми лет, когда с согласия матери две её сестры, - старые девы, так никогда замуж и не вышедшие, - взяли меня на воспитание. Тётушки мои были необычайно романтическими натурами. Они увлекались искусством и главным образом музыкой. Очень много читали! Методы их воспитания, неизвестно откуда взятые,  вкупе с огромной любовью ко мне, беспредельной добротой, человечностью сумели достичь немалого. Например, я – маленький мальчонка! – слушал по радио, часами просиживая с наушниками на голове, оперы и балеты, концерты и даже симфонии. И это происходило без малейшего принуждения! Без малейшего насилия!“.

С 1951 года Роберт начал сотрудничать с различными печатными изданиями. Постоянно занимался переводами немецкой прозы и поэзии на русский язык.

В 1981 году, сразу после выхода на пенсию предпринимает отчаянную попытку вернуться в любимый город, от которого он был насильственно отлучён почти сорок лет назад. В течение пяти лет живёт „на незаконных основаниях“ без прописки, пытаясь добиться справедливости через различные партийные и административные органы. Только в 1989 году по ходатайству газеты „Neues Leben“ ему удалось восстановить право на жилплощадь в родном городе. Отдавая ему беззаветную дань любви, с этого времени Роберт всю силу своего душевного таланта и тепла нацеливает на пропаганду культурного и духовного достояния Ленинграда: проводит на телевидении цикл передач о немецких архитекторах, строивших Петербург, о немецком кладбище в Петербурге и немецком обществе. В эти же годы ведёт деятельность по восстановлению прав немецкого этноса в СССР, является одним из создателей Ленинградского немецкого общества, участвует в конференциях общества „Возрождение“ и съездах советских немцев в Москве, является одним из научных консультантов и участником фильма „Петербургские немцы“.

С 1988 года по собственной гражданской инициативе проделал титанический труд-инвентаризацию Петербургского Смоленского лютеранского кладбища, то есть точное списывание и фиксирование сведений, которые к тому времени ещё остались на надгробиях варварски разграбленного немецкого кладбища. В ходе трёхлетней работы возникла идея создать книгу, в которой были бы обобщены и систематизированы полученные сведения. Такая книга, написанная совместно с немецким историком Эрикой Фогт (Берлин) в 1998 году в двух томах была издана. 31 мая 2000 года в Аничковом дворце в Петербурге состоялась церемония вручения Анциферовских премий и дипломов за лучшие работы по истории Петербурга, опубликованные в 1998-1999 годах. В номинации „Зарубежные работы о Санкт-Петербурге“ Анциферовским дипломом отмечена книга: Р.Лейнонен, Э.Фогт „Немцы в Санкт-Петербурге: Смоленское Лютеранское кладбище в истории европейской культуры“. Гражданский подвиг Лейнонена по отношению к памяти представителей немецкого этноса в Петербурге нашёл-таки благодарный отклик и в его родном городе.