Из командировки я вернулся рано утром и потому, напившись чаю, прилёг на тахту и сразу же заснул. Назойливый звонок телефона вскоре заставил меня очнуться.

- Роберт Адольфович, - услышал я в трубке голос Всеволода Васильевича Мальгинова, директора филиала Свердловского Политехнического института в Копейске, - Вы, наверное, уже спите? Извините, пожалуйста. Я Вам на завод звонил. Сказали, что Вы в командировке.

- Да вот только что приехал.

- Роберт Адольфович, я сейчас в Свердловск еду. Помните наш разговор насчёт экзаменов? Так вот, мы будем договариваться на субботу. Вы же в субботу не работаете?

- Я не смогу, завод в субботу будет работать. Зато мы не будем работать в понедельник, во вторник и в Женский День. Понял?

- Вот да! Как же быть? - Мальгинов, сопя в трубку, видимо, что-то обмозговывал. - Ну, ладно, я всё равно поеду! Мы уж что-нибудь придумаем. А в понедельник сможете? - вдруг снова оживился он.

Ответил я не сразу. В общем-то, вся эта затея была мне не слишком по душе, тем более, что я ведь только что вернулся из Свердловска. Да и после первого разговора с Мальгиновым прошло месяца полтора, если не больше. Я уже считал, что помощь моя не понадобилась.

- Ну, раз пообещал - поеду. Считай, что договорились, - ответил я немного погодя.

- Вот и прекрасно! Пока! Завтра вечером я позвоню...

На другой день вечером Мальгинов действительно позвонил.

- Значит, так, - сообщил он. - Всё согласовано. Экзамен будете сдавать в понедельник где-то около часу. Текст будет технический. Что-нибудь по горному делу. Вы выезжайте в воскресенье вечером поездом. В расходах не скупитесь: всё будет компенсировано. Берите такси, мягкий вагон, всё, что надо! Я остановился в гостинице „Южный Урал“, номер 617. Поезд прибывает в 7 утра. Мы Вас будем встречать прямо на площади возле вокзала. Ради Бога, не волнуйтесь! Всё будет в ажуре! Счастливо!

В воскресенье я никуда не ходил. Перелистал несколько журналов по горному делу, вздремнул пару часочков, собрался было на вокзал за билетами, да не поехал: решил лучше в тепле футбол по телевизору посмотреть.

В Свердловске я бывал довольно часто. А потому был уверен, что в это время года с билетами проблемы ещё не бывает.

Было уже довольно поздно, когда я, распрощавшись с домашними, наконец направился на автобусную остановку. Такси, конечно, я заказывать не стал. Просто не привык. Считал это ненужным шиком. На вокзале в Челябинске я был за полчаса до отхода поезда. У касс никого не было. Я вынул деньги и не торопясь просунул их в щель окошечка:

- Свердловск, один плацкарт.

- Билетов нет, - безучастно проговорила кассирша.

- Как нет? Ну, купейный!

- Даже мягкие час тому назад продала, - монотонно ответила девушка.

- И общих нет? - я почувствовал, как последняя надежда ускользает у меня из рук.

- Нет...

Скомкав пятёрку в руке, я засунул её в кошелёк и растерянно огляделся по сторонам. Что же делать? Завтра надо быть в Свердловске во что бы то ни стало!

- Объявляется посадка на поезд номер... „Челябинск – Свердловск“. Поезд стоит на второй платформе, - сообщил мягкий женский голос откуда-то сверху.

Зажав папку под мышку, я поспешил на перрон. У вагонов толпился народ. Пассажиры предъявляли билеты и проходили на свои места. Я прошёлся вдоль состава, надеясь на какой-нибудь непредвиденный случай. До отхода поезда оставалось несколько минут. Я попытался попросить какого-то проводника пропустить меня без билета, но он отказался.

Поезд тронулся в путь, а я остался стоять на перроне. Было холодно и противно.

Настроение было испорчено в пух и прах.

Мне оставалось только переночевать на вокзале, ибо домой в Копейск возвращаться было бессмысленно. Надо было придумывать какой-нибудь выход из положения. Я поднялся по широкой лестнице вокзала на второй этаж, нашёл себе удобное местечко и прикорнул, расположившись на скамейке до утра.

В зале, как всегда, было много пассажиров, которые то приходили, то уходили. По радио постоянно сообщали о прибытии и отправке разных поездов. Я то спал, то просыпался. Подобные ситуации были для меня привычны. Видимо, утром придётся подобрать какой-нибудь подходящий проходящий поезд на Свердловск и потом позвонить в гостиницу Мальгинову и сообщить ему время своего прибытия.

Поезд до Свердловска идёт часов шесть. На это надо было рассчитывать.

Внезапно ночью я каким-то чудом услышал сообщение по репродуктору, что у вокзала ждёт пассажиров на Свердловск такси, привёзшее оттуда в Челябинск пассажиров и возвращающееся обратно. Для меня это было неожиданным спасением. Я тут же бросился на привокзальную площадь, разыскал объявленное такси и через некоторое время ещё с кем-то, прямо ночью, мы отправились в Свердловск.

В Свердловске я оказался утром, чуть позже назначенного времени. В гостинице я сразу же разыскал Мальгинова, который безуспешно пытался встретить меня с поезда и уже вернулся в номер с тревогой и недоумением. Моё появление было воспринято с восторгом не только Мальгиновым, но и всеми остальными участниками, которым он немедленно позвонил.

До начала экзамена оставалось ещё много времени. Мы решили пройтись по магазинам, причём, мой спутник заявил мне сразу:

- Если тебе что-то нужно из хозяйственных товаров или того, что не достать в Копейске, можешь спокойно купить это в счёт взаиморасчётов с экзаменующимся.

Я воспользовался этим предложением и мы кое-что купили. Я хорошо помню четыре металлические табуретки для кухни, которые мне аккуратно связали и которые мы тут же захватили с собой.

Перекусив перед экзаменом в буфете с какими-то приятелями Мальгинова, нашими сообщниками, мы все вместе отправились в институт. Здесь меня завели на какую-то кафедру, где я впервые очно увидел начальника рудника из Нижнего Тагила, за которого мне предстояло сдавать экзамен.

Это был симпатичный, очень культурный мужчина лет тридцати пяти - сорока, который поступал в аспирантуру Политехнического института. Нам предоставили возможность побеседовать, поскольку я должен был выполнять его роль, а следовательно, знать, кто он такой, знать его биографию, чем он занимается, какова тема его работы ну и разные другие детали, о которых меня могли бы спросить экзаменаторы.

После этого среди нас появился специалист по немецкому языку, который, конечно, никакого отношения к экзаменационной комиссии не имел. Этот мужчина начал разговаривать со мной на немецком языке, задавать всякие вопросы, которые я пытался ему правильно осветить. Через некоторое время он объявил присутствующим, что я владею немецким языком лучше, чем требуется для сдачи.

- Скажите, а Вы не могли бы говорить как-нибудь похуже, с русским акцентом, что ли? - спросил он меня.

- Вы знаете, это не получится, как мне кажется.

- Братцы, так что же мы будем делать? Нам надо что-то придумывать! Ну вот, скажем, Вас спросят экзаменаторы: откуда Вы так знаете немецкий язык. Что Вы на это ответите?

- Ну, я скажу, что я учился в течение двух лет на заочных курсах немецкого языка в Москве.

- Вам никто не поверит. На заочных курсах такому произношению научиться нельзя.

В этот момент в наш разговор вступает ещё один представитель „заговорщиков“:

- А как Вы предполагаете выкручиваться из каких-либо биографических несуразиц. Вы же не смогли за три минуты запомнить биографию товарища Климова. Вас спросят, где Вы были во время войны, кем были Ваши родители и ещё что-нибудь в этом роде. Что Вы будете отвечать?

- Я полагаю, что за такой короткий срок никакой биографии запомнить и нельзя. Поэтому я, возможно, и не смогу ответить на поставленные мне вопросы.

- А знаете, какое у меня есть предложение, друзья мои? Пусть Роберт Адольфович рассказывает свою собственную биографию и, соответственно, отвечает на вопросы. Он родился в Ленинграде, там вырос, учился, а во время войны эвакуировался на Урал, где и началась его производственная деятельность в горной промышленности.

Тут в разговор включился и Мальгинов: - Ну, предположим, что Роберт Адольфович, то бишь Илья Климов, рос и воспитывался в немецкой колонии возле Ленинграда.

- Это всё неправдоподобно и практически не имеет смысла. Давайте просто решим, что мать у Климова была немкой.

Последнее предложение было воспринято с восторгом. Больше фантазировать не было надобности. Я должен был рассказывать экзаменаторам свою настоящую биографию, а мать у меня в действительности была немкой. Теперь уже ни у кого никаких сомнений в моём немецком возникнуть не могло. Мне было предоставлено право говорить так, как я могу.

За несколько минут до начала экзамена шеф „моей“ будущей диссертационной работы провёл меня на кафедру немецкого языка и представил меня как своего будущего соискателя и диссертанта Илью Климова.

Три экзаменатора - представительная женщина в качестве руководителя комиссии и двое мужчин - тепло пожали мне руку и повели в аудиторию, где мне была предоставлена возможность подготовиться к сдаче экзамена.

Передо мной положили большую пачку профессиональных журналов по горному делу, из которых я должен был выбрать подходящую к теме „моей“ работы статью. Эту статью я должен был прочесть, изложить позже её содержание, выборочно сделать переводы по указанию экзаменаторов любого отрывка.

Вторым вопросом, по которому я должен был отвечать, было изложение темы «моей» работы. И затем мне предстояло рассказать свою биографию.

После того, как приятная руководительница ясно изложила передо мной задачу, она засекла время и удалилась.

Теперь я остался один и должен был начать самостоятельную работу. К счастью, моя действительная работа в Копейске началась в Спецконторе по тушению подземных пожаров и продолжалась 8 лет. Так что я какие-то элементарные понятия по горному делу имел, представлял себе, что такое шахта, рудник, месторождение и мог осмыслить тему диссертационной работы после дополнительных разъяснений, полученных лично от диссертанта перед экзаменом.

Когда выделенное мне для подготовки время истекло, экзаменаторы пришли ко мне и я бойко начал „защищаться“. Перевод статьи я сделал достаточно чёткий. На русский язык переводил указанные места безупречно. Потом рассказал без особых затруднений свою собственную биографию, отвечая на вопросы, которые мне ставили дополнительно.

Состояние у меня было абсолютно спокойное, волноваться мне было нечего, материал я знал, произношение удивляло моих экзаменаторов. Но когда они узнали, что мама у меня немка - вопросов никаких больше не возникло.

После окончания экзамена члены комиссии снова удалились в деканат и спустя некоторое время ко мне пришла руководительница комиссии, тепло пожала мне руку, пожелала мне успехов в учёбе и сказала:

- Мы решили высоко оценить Ваши знания и поставили Вам „пятёрку“.

Я сердечно поблагодарил комиссию за высокую оценку и вышел в коридор, где меня уже поджидал „мой“ шеф. Вместе с ним мы вернулись на кафедру горного дела, откуда началось моё путешествие. Начальник Нижнетагильского рудника Илья Климов радостно рассиял и сказал, что эта отметка для него слишком высока и совсем была не нужна.

- Я очень благодарю Вас за помощь, которую Вы мне оказали. Сегодня вечером в ресторане „Южного Урала“ мы проведём небольшую встречу в честь окончания сдачи моих вступительных экзаменов в аспирантуру. Вас проводит туда Мальгинов. Только уж Вы извините, посадить за главный стол я Вас не смогу. Вы сядете с некоторыми товарищами сбоку, в сторонке, за другим столиком. Тут уж придётся соблюдать конспирацию.

Вечером мы действительно пришли в ресторан на празднество. Всё прошло на высшем уровне. Новоиспечённый аспирант торжествовал в окружении представителей и специалистов разных кафедр. Отсутствовали, естественно, экзаменаторы по немецкому языку.

На ужине ко мне в конце-концов подошёл и Климов. Рассказывал он мне о своей работе и усиленно приглашал меня навестить его летом всей семьёй в Нижнем Тагиле: у него великолепная дача, много места, где мы могли провести даже отпуск, если бы у нас появилось такое желание.

Вечер продолжался, и к концу его официант вручил мне от лица Климова две шикарные коробки шоколадных конфет - для жены, как он сказал. А потом мы прямо из ресторана были доставлены с Мальгиновым на Челябинский ночной поезд, где для нас были забронированы купейные места.

Тут же в поезде Мальгинов от лица Климова заплатил мне за мою работу по моим тогдашним понятиям совсем недурно, и мы отправились домой.

Так я однажды сдавал кандидатский экзамен по немецкому языку в аспирантуру.

Конечно, летом мы ни в какой Нижний Тагил не ездили. Я сейчас уже плохо помню, где мы тогда провели лето: на Тагил нам не хватило.

Однако, закончить рассказ на этом я не могу. Летом или, может быть, осенью следующего года, мне раз позвонил Мальгинов:

- Роберт Адольфович! Вы ещё помните Илью Климова из Нижнего Тагила, за которого Вы сдавали?

- Да конечно, хорошо помню!

- Так вот должен Вам сообщить, что я только что получил извещение о том, что Климов погиб в авиационной катастрофе в Чили, где он находился в служебной командировке...

                                                                               Март 1972 года.

Фамилия и имя экзаменующегося условны, потому что настоящее имя его я попросту позабыл!