Тут начинается одна необычайно интересная история. Приехал раз я к Татьяне, своей невестке, - первый раз после моего переезда на новую квартиру в Ленинграде! - всё времени нет и ехать далеко. Только зашёл, а она мне говорит:

- Тебе только что какой-то Володя-фотограф из Павлодара звонил. Послезавтра его жена приезжает в командировку на 10 дней. Просил помочь устроиться. Она ничего не знает, впервые в Ленинграде. А я его спрашиваю: а жена-то Ваша отца знает? - Нет, говорит. - А он её? - Нет. - Ну а Вас-то он знает? - В колхозе в Константиновке раз встречались. - А как же они друг друга должны узнать? - Ну, ей 35 лет, небольшого роста, симпатичная. Прилетает рейсом 2437. Что за рейс - не знаю. Зовут Надежда Измайлова... Прилетает 18-го...

Пытаюсь что-то сообразить. Фотографов никаких в колхозе не встречал. Устраивали выставку моих картин. Пригласили фотографа из Павлодара. Он меня для печати фотографировал. Кто-то ему помогал, вроде брат. Взял этот фотограф мой адрес и телефон, обещал фотографии выслать. Но так ничего и не выслал (фотографий своих я так и не увидал). Вытащил из кармана свою записную книжку, ищу - вот! Он же собственноручно свой адрес записал. Смотрю - Николай Гульванский! Никакого Володи и никакого  Измайлова!  Чёрт-те что!  Может быть, я ещё кого-то не упомнил?

Ну так или иначе - надо помочь, раз просят. Звоню в аэропорт. Самолёт московский. Прилёт в 21.35. Считай, что ночь. А я вахтёр, и к тому же работаю в этот день... Тоже неудобство!

Делать нечего - еду на работу и договариваюсь с напарницей. Она обещает меня подменить. Соображаю: полдесятого самолёт. Пока багаж, туда-сюда - десять. Домой ехать от аэропорта до меня полтора часа - полдвенадцатого. Пока всё дома покажу и расскажу - двенадцать. Теперь от дома до работы ещё час. Настраиваю напарницу до часу ночи, благо живёт рядом.

Вот собираюсь я в аэропорт. Всё идёт по плану. А тут мне опять Таня звонит: Володя этот павлодарский интересуется, будут ли Надежду встречать. Она ответила, что, наверное, да - просьбу его передала.

Взял я кусок бумаги и фломастером написал: „Жду Надежду из Павлодара!“. Про себя думаю: будет много народу, встречающих, буду держать на груди афишу.

Вхожу я в „Пулково“ в зал прибытия. Объявили прибытие самолёта рейса 2437. Народу прибыло немного. Встречающих три-четыре человека, все молодые женщины. Встал на виду. Бумагу не держу: не узнать меня нельзя - дед в очках. Прибывшие на меня нуль внимания. Все своих встретили и разошлись. А я стою. Надежды нет? Или...

А кто она? Может, доярка какая, тюхтя бестолковая. Нашла себе в самолёте попутчицу какую-нибудь. Та пообещала на ночь приютить, а на меня надежды мало, Володя ведь со мной лично не договаривался. Вот и прошла мимо. А может, по дури не заметила и где-то мечется!

Звоню из аэропорта Татьяне на всякий случай. Говорю, что не встретил, еду на работу. Сам расстроился, мало ли что могло случиться. Куда она денется? Вроде бы я ни в чём не виноват - а вот плаката-то не вывесил...

В 11 часов я снова был на работе, отпустил свою подмену домой. Только за ней дверь закрыл - звонок. Татьяна:

- Только что Надежда звонила из Москвы. Их павлодарский рейс запоздал, на свой рейс не попала. Сейчас тебе звонить будет!

Через пять минут звонок из Москвы: - Буду ночевать в Москве. Вылетаю утром. Рейс 2443. Из Москвы в 7.20, в Ленинграде - в 8.30. Я в светлом пальто с красной сумкой в руке. А Вы?

- В зелёной курточке с белой оторочкой. Слушай внимательно. Я заканчиваю работать в 7.30. Возможно, к прилёту не успею. Жди меня в любом случае у почтового отделения на втором этаже!

Отлегло от сердца. Всё в порядке.

Утром после смены еду в аэропорт. Приезжаю вовремя. Интересно, она из Москвы, а я в то же время с Васильевского острова. Чудо! На табло: рейс задерживается до 11.30. Вот тебе и на! Сажусь в кресло, дремлю. Всё нормально!

Часов в 11 встаю. Опять смотрю на табло: всё верно - прилёт в 11.30! Вдруг на моих глазах цифры замелькали-замелькали: прилёт в 11.50. В аэропорт „Пулково-2“!

Здрасьте!.. Аэропорт „Пулково-2“ - международный аэропорт для иностранцев по международным линиям.

Подбегаю к дежурной по залу прилёта. Так и так, как понимать?

- Туда только иностранцев принимают!

- Но я встречаю человека, который мне ночью из Москвы звонил, что летит этим рейсом.

- Не может быть! Значит, их высадили, а самолёт предоставили иностранцам!

- Что же мне делать? Я ведь всякую связь теперь с этим человеком потерял!?

- Ну, знаете, может быть там и есть несколько наших пассажиров, тогда ждите здесь, их сюда автобусом привезут...

Разговор закончен. Всё вилами по воде писано. Несусь в справочную аэропорта, а время за мной...

- Так и так... Что мне делать?

- Верно. Рейс принимают в „Пулково-2“. Встречайте там!

- А меня туда пустят?

- Пустят!

Бегу на автобус. Надо проехать до станции „Аэропорт“, а оттуда на другом автобусе до „Пулково-2“. Везёт! Еду. Приезжаю. Не был никогда в Международном. Захожу в главный центральный зал. Всё шик-блеск. „Bank“, „Bar“, „Berjoska“, Табло: „Berlin“ - тогда-то, „Shanghai“ - тогда-то, „Tokio“ - тогда-то. Никакой Москвы нет - глухо!

На всех остальных дверях по-русски: "ВХОД ЗАПРЕЩЕН!". Здрасьте, пожалуйста!

И в зале никого нет. Несколько подозрительных, вроде меня. Человека три. Ждут Москву!? Сел. Как на иголках. Всё тихо. Никаких объявлений. Время бежит. Скоро прилёт.

Идёт какая-то „аэрофлотка“.

- Скажите, рейс из Москвы 2443 у Вас принимают?

- Вы знаете, я не в курсе!

- У кого же узнать???

Тут появляется какой-то чин. Видно, дежурный по аэропорту. Прислушивается.

- Скажите, что с рейсом 2443?

- Сейчас будем принимать, ждите!

- А где ждать?

- Здесь и ждите. Только здесь принимаем. Вы просто поймите - мы сюда самолёт сажаем, потому что срочно надо вьетнамцев отправлять, а у нас машины нет. Всё верно! Не волнуйтесь! Ждите.

Успокоившись, сажусь на скамью. Опять отлегло.

В зале появляются вьетнамцы - невысокого роста, все как один, длинной вереницей, с одинаковыми по стилю спортивными сумочками, в соломенных или других мягких широкополых шляпах, бамбука бы рощицу, как во время войны! Гуськом, мелкими партиями, человек по 20-30. Конца краю нет! И исчезают где-то в комнатах с запретными входами. Как в заправских джунглях!

Вдруг генерал наш какой-то со своей свитой военных в центре зала вырос, а за ними группа китайцев. Прилично одеты, с жёнами. Через переводчика-капитана с генералом по-английски разговаривают. Двое ходят с лёгкой аппаратурой на плечах, видео снимают.

Господи, пропал! Окружили меня со всех сторон, а у меня и документов никаких, кроме пропуска, нет! Засекут как шпиона - заберут. Сижу, дрожу. А самолёта или нет, или тут не объявляют.

Немцы какие-то появились, потом румыны. В „Bank“ уходят, с советскими рублёвками в руках шествуют в „Bar“.

Вдруг старушка одна в поношенном пальтишке ловит проходящего лётчика и спрашивает у него про рейс 2443.

- Сейчас я узнаю, - говорит лётчик и исчезает за дверями, куда „Вход воспрещён!“.

Я подскакиваю к старушке.

Лётчик сразу же выходит.

- Самолёт только что сел, - говорит он.

- А где встречать-то? - спрашивает бабушка.

- Выйдите на улицу и направо отдельный павильон. Там и встречайте.

Выбегаем на улицу, бабушка вперёд - я за ней. Входим в павильон. Там полно вьетнамцев. Маленькая бабушка сразу среди них затерялась, а я впервые в жизни почувствовал свою высоту и через головы увидел стойки таможни и дежурных девиц Аэрофлота. Автоматы и пулемёты где-то спрятаны. Девицы о чём-то болтают. Пробираюсь к ним.

- Скажите, где с московского рейса мне встретить пассажиров?

- Самолёт прибыл. Видите, там стоит? А встречать надо в главном корпусе. Здесь мы только иностранцев пропускаем.

Не дожидаясь бабки, несусь в главный корпус. Китайцы продолжают съёмку. Завтра меня в Пекине будут показывать! Зал забит иностранной публикой. Глухо!

Нерешительно присаживаюсь на краешек скамейки. Китайцы пытаются беседовать со всё ещё нескончаемой вереницей вьетнамцев, выходящих теперь назад из запретных дверей.

Через зал семенит старушка в поношенном пальто за тем же лётчиком, с которым разговаривала перед тем, и исчезает в дальней двери, где тоже „Вход воспрещён!“. Пытаюсь их догнать, но дверь закрывается, и я зайти не решаюсь.

Возвращаюсь в зал. Идут опять какие-то работники аэропорта.

- Скажите, где мне встречать пассажиров московского рейса??? Ради Бога помогите! Никто ничего толком не знает!

- Только не здесь! Там на улице справа павильон.

- Так я только что оттуда! Меня послали сюда!

- И зря! Тут никого не принимают!

Бегу на улицу. Не знаю, что делать! Там стоят две девушки, смотрят сквозь решётку на поле.

- Вы московский ждёте?

- Ну, да. Вот он стоит. Трап подали. Люди выходят, идут, вроде, в сторону вокзала.

Мчусь в главный зал. Сквозь стеклянные двери вижу, что люди с самолёта вроде толпятся у автобуса. А дальше что? Не выдерживаю и врываюсь в запретную комнату к диспетчерам.

Бабушка сидит в кресле. Лётчик стоит. Диспетчерша переговаривает не то с Москвой, не то с Берлином, не то с „Пулково-1“. Все нервничают. Что-то неясно.

- Что мне делать? Я дочь встречаю. Ничего добиться не могу!

- Сейчас же поезжайте в „Пулково-1“, там её и встретите.

- Но я же теперь опоздаю к автобусу!!!

- Ничего. Мы договорились с диспетчером: он объявит. Дочь будет ждать Вас у справочной.

Бабушка вскакивает со стула и вместе с лётчиком уходит.

- Слушайте, у меня та же ситуация. Я встречаю человека, самолёт - вон стоит, а я до сих пор не пойму, куда мне идти. Как же так: самолёт здесь, а Вы в „Пулково-1“ посылаете.

- Мы насчёт самолёта ничего не знаем, а Вы отправляйтесь в „Пулково-1“.

-  Так ведь я теперь не успею!!!

- Помочь Вам ничем не можем...

Девчонки тайну аэропорта не выдали: вдруг я шпион и собираюсь самолёт этот сбить в воздухе на взлёте вместе с вьетнамцами. Молодцы, девчата!

Бегу на остановку. Китайцы снимают видеофильм.

На остановке народ. Вслух ругаю неразбериху в аэропорту. Молодой лётчик спрашивает:

- Вы о чём?

- Да вот мечусь - не знаю, где московский рейс встречать!

- Поезжайте в „Пулково-1“, я с этого рейса. Я только что с дежурной разговаривал - она пассажиров на автобусе сейчас туда везёт.

Всё ясно! Еду назад. Конечно, я теперь опаздываю. Но у меня назначена явка! Надежда должна же меня там у почты подождать.

Врываюсь в аэропорт. Мчусь к почте: вот она, в светлом пальто с красной сумкой! Машу руками. Надежда бежит ко мне. Встреча состоялась!

Вот оно как! Понятно? Есть ещё порох в пороховницах! (в порядке справки - мне 66 лет).

Теперь бежим искать багаж: Надежда поручила его какому-то парню, с которым летела. Парень на месте с огромным пакетом.

- Спасибо за всё!

По радио сообщают:

- Уважаемые пассажиры и встречающие! Администрация аэропорта приносит извинения - рейс 2443 прибыл из Москвы. Зал прибытия № 1.

Весь этот материал был мною в этом виде отправлен начальнику аэропорта для раздумий. Никакого ответа я, естественно, не получил.